* * *

Однажды, когда Ева поинтересовалась моим долговременным прогнозом, медсестра сказала ей: «Дорогая, вам не нужно всего этого знать, вы же просто жена».

Может, для этой медсестры она была «просто женой», но после аварии Ева взяла в свои руки все наши дела. Я всегда оплачивал счета, страховку и большинство семейных расходов. У нее не было выбора, ей пришлось справляться самой, и она все делала хорошо. Ева обрела силу и большую уверенность в себе. Бог дал ей благоразумие, чтобы заботиться о семейных делах. И она научилась сохранять спокойствие, слушая мои жалобы и ворчание во время долгого лечения.

Церковь не перестала мне платить, но мы понимали, что они могли и имели право не платить, потому что я не работал. Мы никогда не говорили о деньгах, но эта опасность нависла над нашими головами.

Когда штат Техас сочли виновным в аварии, суд оценил их денежные обязательства в $250 000. Все эти деньги пошли на уплату больничных счетов, и четверть миллиона долларов на наше положение особенно не повлияла.

Хочу отметить, что генеральный прокурор Техаса защищал мужчину, который вел сбивший меня грузовик, потому что обвиняемый был неимущим заключенным. Вследствие этого мои налоги пошли на защиту штата и человека, виновного в аварии. Разве не странно?

* * *

Те 105 дней, которые я провел в больнице, Ева испытывала огромную нагрузку. Она взяла на себя не только бремя всех домашних дел. Каждое утро она вставала в шесть, делала все, что нужно, по дому и уходила в школу. По окончании работы Ева ехала ко мне в больницу, где оставалась каждый вечер до 22.30. И день за днем жила в таком напряженном режиме.

Одной из самых тяжелых для нее задач - по ее словам - была покупка фургона вместо моей разбитой машины. К тому времени я был уже дома и мог ходить с аппаратом Илизарова на ноге.

А значит, все равно, если бы я захотел куда-то поехать, нужен был фургон, чтобы меня отвезти. Мы не знали, когда я смогу снова сесть в обычный седан.

Ева никогда в своей жизни не покупала машин, но она не жаловалась. Она поехала к продавцу, опробовала фургон, выбрала и приехала на нем домой. «Вот наш фургон», - сказала она.

Я ею гордился и был очень ей благодарен. Я снова учился водить этот вэн. Однажды, когда мои родные его мыли, я вышел на улицу, все еще с аппаратом Илизарова. Ковыляя вокруг машины, я заметил, что дверца со стороны водителя открыта. Заглянув внутрь, я прикинул, чего будет стоить мне с моими тридцатью фунтами железа сесть за руль. Пока родные не видели, я забрался на сиденье и завел мотор. Все оторопели.

Ева обошла машину и спросила: «Что ты делаешь?»

Я улыбнулся: «Хочу покататься».

Не веря, она, запинаясь, сказала: «Но ты же не можешь».

Тем не менее, что-то подсказало мне, что, не водя машину около года и в последний раз погибнув в аварии, я сяду за руль и снова поеду - или сейчас или никогда.


1234567891011121314151617181920212223242526272829303132333435363738394041424344454647484950515253545556575859606162636465666768697071727374757677787980818283