Откровение |
||
Ибо мы знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью. 2 Кор. 5,1-4
Господь использовал моего самого близкого друга, Дэвида Джентайлза, чтобы сохранить мне жизнь, и я благодарен за это. Он использовал Дэвида снова спустя примерно два года после аварии.
До тех пор я никому не рассказывал о том, что был на Небесах. Еве я рассказал в общих чертах, но всегда прекращал разговор, прежде чем она начинала задавать вопросы. Она поняла, что не все случившееся со мной подлежало обсуждению. К чести Евы, она никогда не настаивала, чтобы я рассказал подробнее.
Не то чтобы я хотел утаить что-то от Евы, просто я не мог об этом говорить. Порой я чувствовал, что это слишком свято и попытка все рассказать может умалить значение происшедшего.
Примерно через полтора года после моей выписки из больницы Дэвид приехал в район Хьюстона на наставнические выходные. Он использовал их как предлог, чтобы заехать к нам и побыть со мной.
Когда мы с ним были вдвоем, я вспомнил тот момент, когда лежал в интенсивной терапии и сказал ему, что не могу больше жить. И тогда он сказал, что будет все время молиться за меня. Мы поговорили о том дне, и я снова поблагодарил его за дружбу и стойкую приверженность молитве.
«Как ты себя сейчас чувствуешь?» - спросил он.
«Чувствую боль». Я попытался улыбнуться и добавил: «Все время чувствую боль, но сейчас мне уже легче».
Он наклонился ниже: «А что самое плохое?».
«Я не знаю, что меня ждет. Не знаю, что будет дальше».
Дэвид слушал, а я говорил о том, чем хотел бы заниматься, о том, что физически не могу делать, и что Бог, видимо, не хочет, чтобы я оставался служить в Саут-Парке. Там я чувствовал себя любимым и нужным, но я не был уверен, что должен быть там.
Он долго слушал и потом мягко спросил: «Что ты узнал благодаря аварии и излечению?»
Три или четыре месяца я многим делился с людьми, особенно позволяя людям приходить и помогать мне. И я сказал: «Но среди всех этих страданий и отчаяния я узнал, что рай и ад существует».
Он поднял брови: «Что ты хочешь этим сказать?»
Я медленно и нерешительно поделился немногими - очень немногими - впечатлениями о кратком пребывании на Небесах. «Расскажи еще», - попросил он, и это не было простым любопытством. Он был моим другом и хотел все знать. И еще я ощущал, что могу говорить с Дэвидом о рае и что он, как и любой человек, сможет меня понять.
«В той аварии я погиб. И тут же оказался на Небесах», - сказал я.
Он наклонился вперед и молча ждал, что я скажу дальше. По его глазам я увидел, как он взволнован.
Чем больше я рассказывал, тем больше он оживлялся. Оглядываясь назад, я думаю, что ликование Дэвида было результатом моего свидетельства, что рай реален, и его облегчения от того, что за моим страданием скрывалось нечто хорошее.
Когда я описал свое пребывание на Небесах, он ничего не сказал, и комнату наполнила мирная тишина. У нас были такие отношения, что не требовалось заполнять паузы словами.
Наконец, Дэвид медленно кивнул и спросил: «Почему ты не рассказал об этом раньше?» «Есть две очень веские причины. Первая, если я буду всем говорить, что был на Небесах, люди сочтут меня сумасшедшим».
«Почему ты так думаешь? Я тебя слушал и не ... »
«Вторая, - перебил я его, - я не хочу переживать это снова. Это ... ну, это слишком личное. Слишком необычное. Я еще не до конца в этом разобрался. Не потому, что я не хочу этим делиться, просто я не могу». «Как ты думаешь, зачем ты побывал на Небесах, если не для того, чтобы поделиться этим?»
«Не знаю».
«Зачем?»
«Я задам тебе вопрос получше, который задавал себе: зачем я это испытал и почему у меня это отняли? Для чего все это было?» Прорвался месяцами сдерживаемый гнев, и излилась вся моя тайная боль. «Хорошо, зачем я должен был это испытать? Я видел величие и красоту, это были самые сильные и потрясающие впечатления в моей жизни, - а потом вернулся домой. Зачем? Для этого?» Я показал на свою руку и ногу. «Слушай, Я попал в аварию и погиб. И сразу же вознесся на Небеса, и это было грандиознее и удивительнее, чем все, что я мог вообразить.
Это было изумительное знакомство с раем, но потом меня вернули к жизни. Мое тело разбито. У меня постоянные боли. Я никогда не буду здоровым и сильным. Я все еще размышлял над этим, потому что ... если откровенно, потому что это безжалостно».
Дэвид пристально посмотрел на меня и снова спросил: «Зачем ты прошел через все это, если не собирался ни с кем делиться, как ты думаешь?»
«Я уже сказал, у меня нет ответа на твой вопрос».
«Может такое быть, что Бог взял тебя на Небо и вернул назад для того, чтобы ты рассказал о том, что с тобой было? Разве ты не понимаешь, какой мощной поддержкой можешь быть для других?»
Его слова шокировали меня. Я был так сосредоточен на себе, что не думал ни о ком другом.
Пытаясь рассказать ему и объяснить самому себе все, что чувствовал, я не выдержал - заплакал прямо при нем. Но я знал, что это не страшно.
Наконец Дэвид сказал: «Обещай мне кое-что».
«Что обещать?»
«Возьми двух человек, которым доверяешь. Расскажи им немного о том, что испытал, и посмотри на их реакцию». Он пояснил, что если они подумают, будто я сошел с ума или у меня галлюцинации, то не нужно больше никому ничего рассказывать.
«Но если они будут радоваться вместе с тобой, - сказал он, - и попросят тебя рассказать им подробнее, то отнесись к этому как к знаку, что Бог хочет, чтобы ты рассказывал другим об этих полутора часах, проведенных на Небесах».
Тщательно это обдумав, я согласился: «Это Я могу сделать».
«Когда?»
«Могу обещать, что скоро».
«Очень скоро, ладно?»
«Хорошо, обещаю, что не буду тянуть».
Дэвид молился за меня, и пока я слушал его, меня посетила уверенность. У меня больше не было выбора, я должен был заговорить - но я сделаю это по-своему.
Сначала я выбрал тех, кому мог доверить свой священный секрет. Когда-то сильно сократив его, я по-прежнему действовал осторожно.
Я постарался устроить так, чтобы беседовать с человеком один на один. Дождавшись, когда пойдет речь о моем здоровье, а об этом заговаривали всегда, я произносил что-то незамысловатое, вроде: «Знаете, я же в тот день умер. И очнулся на Небесах». И реакция всегда была одинакова: «Расскажите об этом». Не все это говорили, но все этого хотели. Я видел, как у них округлялись глаза, - они ждали подробностей.
Я говорил, и никто не сомневался в том, что я нормален. Никто не говорил, что это мне померещилось.
«Вы должны рассказать об этом людям», - сказал один из них.
«Это событие не только для вас, но и для нас, - сказал другой друг. - И для меня». Я слышал это от всех и понял, что вспоминаю то время, когда еще лежал в больнице и меня отчитал Джей, в тот раз я никому не давал помогать мне, и это был эгоизм. В этот раз я не делился тем, что со мной произошло, - и это тоже был эгоизм.
«Ладно, я расскажу об этом», - поклялся я себе. После этого практически каждый узнал о моей тяжелой автоаварии. Я, как естественный катализатор, пользовался случаем, чтобы заговорить о своем пребывании на Небесах - сначала осторожно. Когда люди реагировали с интересом, я становился более откровенным и менее осторожным в отношении тех, с кем делился своей историей.
Я хотел, чтобы все поняли, что, хотя я обязан это сделать, для меня это нелегко. Даже теперь, годы спустя, рассказывать о себе что-то личное противоречит моему характеру. Сейчас я описываю свое краткое пребывание на Небесах, только если меня спрашивают, и только если чувствую, что этому человеку очень хочется знать. Иначе я не стану об этом говорить.
Вот одна из причин, почему я так долго писал эту книгу. Я не хотел, чтобы мое пребывание на Небесах и возвращение на землю были для меня единственной причиной, чтобы продолжать жить. Напротив, это был такой необычный личный и интимный опыт, что снова переживать его мне не хотелось.
Я рассказываю людям о пережитом и публично, и лично. Я пишу о том, что случилось, потому что моя история важна для людей по многим причинам. Например, если я выступаю перед аудиторией, в ней находится хотя бы один человек, недавно потерявший любимого и желающий знать, где в раю ли или где он сейчас.
Меня до сих пор удивляет, как быстро вырастает очередь из тех, кто хочет со мной поговорить, после того как я заканчиваю рассказывать. Они подходят со слезами на глазах и скорбью на лицах. И я так рад, что могу дать им спокойствие и уверенность.
Я допускаю, что мои слова утешают, но я никогда к этому не стремился. Если бы Дэвид Джентайлз не вынудил меня, я бы и до сегодняшнего дня ничего не рассказал. А еще я признателен ему за то, что он убедил меня это сделать, потому что вижу, как это по- влияло не только на богослужения, но даже на проведение похорон. По сути, этот опыт сильно повлиял на мое мировоззрение. Я изменил порядок проведения похорон. Теперь я могу авторитетно говорить о рае, исходя из собственного опыта.
Помимо этого удивительного путешествия в рай, мой посмертный опыт помог мне сделать четыре важных вывода. Первое: я полностью убежден, что Бог отвечает на молитвы. Его ответ на молитву и вернул меня к жизни. Второе: я не сомневаюсь, что Бог по-прежнему творит чудеса.
Очень многие читают о сверхъестественных явлениях, описанных в Библии, и думают: «Так было в библейские времена». Я убежден, что Бог продолжает делать более чем необычные вещи. И каждый день благодарю Господа за то, что я сам - живое, ходящее и говорящее чудо.
Третье: я хочу, чтобы в рай попало как можно больше людей. Я всегда верил в христианскую теологию, провозглашающую, что рай существует и это место для праведников. С тех пор как сам побывал там, я чувствую огромную ответственность за то, чтобы донести это до людей. Я не только хочу, чтобы люди попадали на Небо, но чувствую крайнюю необходимость готовить их к этому, чтобы они были уверены, что попадут туда после смерти.
Я думал о людях, гибнущих на дорогах. Некоторые использовали такие истории в евангелистских богослужениях ради устрашения, чтобы заставлять людей давать обеты Иисусу Христу.
Но благодаря своему опыту я считаю, что такие истории доказывают, что каждый может умереть в любую минуту. И не хочу, чтобы люди умирали без Иисуса Христа.
Наконец, один раз мы с Диком Уанрекером говорили о важности этой проблемы. Он понял, почему я так думаю. И я сказал ему: «Дик, Я опять хочу поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Хотя я, конечно, не могу поблагодарить вас так, как вы этого заслуживаете, за ваше повиновение Господу в тот дождливый день».
«Так поступил бы каждый», - сказал он и заплакал.
«Я не хотел вас расстраивать, - сказал я, недовольный тем, что заставил его плакать. - Это последнее, чего бы я хотел».
«Я плачу не из-за этого».
Прошло несколько минут, прежде чем он, наконец, взял себя в руки.
«Почему вы плакали?» - спросил я.
«Я думал о том, как приехал на место аварии и спросил полицейского, могу ли помолиться за вас. Так поступил бы каждый христианин. Хотя он сказал, что вы умерли, я знал, просто знал, что должен за вас молиться. Я мог думать только 6 90 минут на небесах о том, что вы страдаете, и хотел, чтобы вам стало легче. Я не сделал ничего особенного».
«Нет, сделали. Когда полицейский сказал вам, что я уже умер ... »
«Послушайте, Дон, если бы вы увидели маленького ребенка, выбежавшего на улицу, вы бы бросились к нему, чтобы спасти. Такова человеческая природа. Мы приходим друг другу на помощь, и я буду делать это всегда, когда есть возможность. И вы тоже».
Мы сидели в ресторане, и он сделал паузу, чтобы оглядеться вокруг. «Даже здесь мы окружены людьми, многие из которых, возможно, сбились с пути и отправятся в ад. И мы не скажем им ни слова о том, как можно обрести вечную жизнь. С нами что-то не в порядке».
«Вы совершенно правы, - сказал. я. - Мы готовы спасти тех, у кого кризис, но многие находятся в духовном кризисе, и мы ни слова не говорим о том, как из него выбраться».
«Вот почему я плакал. Я виноват в том, что молчал, что боялся говорить с людьми и не хотел быть откровенным».
Затем Дик сказал и позже повторил, что мои впечатления и его участие в случившемся освободили его. После этого он почувствовал смелость, чтобы говорить об Иисусе Христе, чего раньше не делал.
Господь использовал моего самого близкого друга, Дэвида Джентайлза, чтобы сохранить мне жизнь, и я благодарен за это. Он использовал Дэвида снова спустя примерно два года после аварии.
До тех пор я никому не рассказывал о том, что был на Небесах. Еве я рассказал в общих чертах, но всегда прекращал разговор, прежде чем она начинала задавать вопросы. Она поняла, что не все случившееся со мной подлежало обсуждению. К чести Евы, она никогда не настаивала, чтобы я рассказал подробнее.
Не то чтобы я хотел утаить что-то от Евы, просто я не мог об этом говорить. Порой я чувствовал, что это слишком свято и попытка все рассказать может умалить значение происшедшего.
Примерно через полтора года после моей выписки из больницы Дэвид приехал в район Хьюстона на наставнические выходные. Он использовал их как предлог, чтобы заехать к нам и побыть со мной.
Когда мы с ним были вдвоем, я вспомнил тот момент, когда лежал в интенсивной терапии и сказал ему, что не могу больше жить. И тогда он сказал, что будет все время молиться за меня. Мы поговорили о том дне, и я снова поблагодарил его за дружбу и стойкую приверженность молитве.
«Как ты себя сейчас чувствуешь?» - спросил он.
«Чувствую боль». Я попытался улыбнуться и добавил: «Все время чувствую боль, но сейчас мне уже легче».
Он наклонился ниже: «А что самое плохое?».
«Я не знаю, что меня ждет. Не знаю, что будет дальше».
Дэвид слушал, а я говорил о том, чем хотел бы заниматься, о том, что физически не могу делать, и что Бог, видимо, не хочет, чтобы я оставался служить в Саут-Парке. Там я чувствовал себя любимым и нужным, но я не был уверен, что должен быть там.
Он долго слушал и потом мягко спросил: «Что ты узнал благодаря аварии и излечению?»
Три или четыре месяца я многим делился с людьми, особенно позволяя людям приходить и помогать мне. И я сказал: «Но среди всех этих страданий и отчаяния я узнал, что рай и ад существует».
Он поднял брови: «Что ты хочешь этим сказать?»
Я медленно и нерешительно поделился немногими - очень немногими - впечатлениями о кратком пребывании на Небесах. «Расскажи еще», - попросил он, и это не было простым любопытством. Он был моим другом и хотел все знать. И еще я ощущал, что могу говорить с Дэвидом о рае и что он, как и любой человек, сможет меня понять.
«В той аварии я погиб. И тут же оказался на Небесах», - сказал я.
Он наклонился вперед и молча ждал, что я скажу дальше. По его глазам я увидел, как он взволнован.
Чем больше я рассказывал, тем больше он оживлялся. Оглядываясь назад, я думаю, что ликование Дэвида было результатом моего свидетельства, что рай реален, и его облегчения от того, что за моим страданием скрывалось нечто хорошее.
Когда я описал свое пребывание на Небесах, он ничего не сказал, и комнату наполнила мирная тишина. У нас были такие отношения, что не требовалось заполнять паузы словами.
Наконец, Дэвид медленно кивнул и спросил: «Почему ты не рассказал об этом раньше?» «Есть две очень веские причины. Первая, если я буду всем говорить, что был на Небесах, люди сочтут меня сумасшедшим».
«Почему ты так думаешь? Я тебя слушал и не ... »
«Вторая, - перебил я его, - я не хочу переживать это снова. Это ... ну, это слишком личное. Слишком необычное. Я еще не до конца в этом разобрался. Не потому, что я не хочу этим делиться, просто я не могу». «Как ты думаешь, зачем ты побывал на Небесах, если не для того, чтобы поделиться этим?»
«Не знаю».
«Зачем?»
«Я задам тебе вопрос получше, который задавал себе: зачем я это испытал и почему у меня это отняли? Для чего все это было?» Прорвался месяцами сдерживаемый гнев, и излилась вся моя тайная боль. «Хорошо, зачем я должен был это испытать? Я видел величие и красоту, это были самые сильные и потрясающие впечатления в моей жизни, - а потом вернулся домой. Зачем? Для этого?» Я показал на свою руку и ногу. «Слушай, Я попал в аварию и погиб. И сразу же вознесся на Небеса, и это было грандиознее и удивительнее, чем все, что я мог вообразить.
Это было изумительное знакомство с раем, но потом меня вернули к жизни. Мое тело разбито. У меня постоянные боли. Я никогда не буду здоровым и сильным. Я все еще размышлял над этим, потому что ... если откровенно, потому что это безжалостно».
Дэвид пристально посмотрел на меня и снова спросил: «Зачем ты прошел через все это, если не собирался ни с кем делиться, как ты думаешь?»
«Я уже сказал, у меня нет ответа на твой вопрос».
«Может такое быть, что Бог взял тебя на Небо и вернул назад для того, чтобы ты рассказал о том, что с тобой было? Разве ты не понимаешь, какой мощной поддержкой можешь быть для других?»
Его слова шокировали меня. Я был так сосредоточен на себе, что не думал ни о ком другом.
Пытаясь рассказать ему и объяснить самому себе все, что чувствовал, я не выдержал - заплакал прямо при нем. Но я знал, что это не страшно.
Наконец Дэвид сказал: «Обещай мне кое-что».
«Что обещать?»
«Возьми двух человек, которым доверяешь. Расскажи им немного о том, что испытал, и посмотри на их реакцию». Он пояснил, что если они подумают, будто я сошел с ума или у меня галлюцинации, то не нужно больше никому ничего рассказывать.
«Но если они будут радоваться вместе с тобой, - сказал он, - и попросят тебя рассказать им подробнее, то отнесись к этому как к знаку, что Бог хочет, чтобы ты рассказывал другим об этих полутора часах, проведенных на Небесах».
Тщательно это обдумав, я согласился: «Это Я могу сделать».
«Когда?»
«Могу обещать, что скоро».
«Очень скоро, ладно?»
«Хорошо, обещаю, что не буду тянуть».
Дэвид молился за меня, и пока я слушал его, меня посетила уверенность. У меня больше не было выбора, я должен был заговорить - но я сделаю это по-своему.
Сначала я выбрал тех, кому мог доверить свой священный секрет. Когда-то сильно сократив его, я по-прежнему действовал осторожно.
Я постарался устроить так, чтобы беседовать с человеком один на один. Дождавшись, когда пойдет речь о моем здоровье, а об этом заговаривали всегда, я произносил что-то незамысловатое, вроде: «Знаете, я же в тот день умер. И очнулся на Небесах». И реакция всегда была одинакова: «Расскажите об этом». Не все это говорили, но все этого хотели. Я видел, как у них округлялись глаза, - они ждали подробностей.
Я говорил, и никто не сомневался в том, что я нормален. Никто не говорил, что это мне померещилось.
«Вы должны рассказать об этом людям», - сказал один из них.
«Это событие не только для вас, но и для нас, - сказал другой друг. - И для меня». Я слышал это от всех и понял, что вспоминаю то время, когда еще лежал в больнице и меня отчитал Джей, в тот раз я никому не давал помогать мне, и это был эгоизм. В этот раз я не делился тем, что со мной произошло, - и это тоже был эгоизм.
«Ладно, я расскажу об этом», - поклялся я себе. После этого практически каждый узнал о моей тяжелой автоаварии. Я, как естественный катализатор, пользовался случаем, чтобы заговорить о своем пребывании на Небесах - сначала осторожно. Когда люди реагировали с интересом, я становился более откровенным и менее осторожным в отношении тех, с кем делился своей историей.
Я хотел, чтобы все поняли, что, хотя я обязан это сделать, для меня это нелегко. Даже теперь, годы спустя, рассказывать о себе что-то личное противоречит моему характеру. Сейчас я описываю свое краткое пребывание на Небесах, только если меня спрашивают, и только если чувствую, что этому человеку очень хочется знать. Иначе я не стану об этом говорить.
Вот одна из причин, почему я так долго писал эту книгу. Я не хотел, чтобы мое пребывание на Небесах и возвращение на землю были для меня единственной причиной, чтобы продолжать жить. Напротив, это был такой необычный личный и интимный опыт, что снова переживать его мне не хотелось.
Я рассказываю людям о пережитом и публично, и лично. Я пишу о том, что случилось, потому что моя история важна для людей по многим причинам. Например, если я выступаю перед аудиторией, в ней находится хотя бы один человек, недавно потерявший любимого и желающий знать, где в раю ли или где он сейчас.
Меня до сих пор удивляет, как быстро вырастает очередь из тех, кто хочет со мной поговорить, после того как я заканчиваю рассказывать. Они подходят со слезами на глазах и скорбью на лицах. И я так рад, что могу дать им спокойствие и уверенность.
Я допускаю, что мои слова утешают, но я никогда к этому не стремился. Если бы Дэвид Джентайлз не вынудил меня, я бы и до сегодняшнего дня ничего не рассказал. А еще я признателен ему за то, что он убедил меня это сделать, потому что вижу, как это по- влияло не только на богослужения, но даже на проведение похорон. По сути, этот опыт сильно повлиял на мое мировоззрение. Я изменил порядок проведения похорон. Теперь я могу авторитетно говорить о рае, исходя из собственного опыта.
Помимо этого удивительного путешествия в рай, мой посмертный опыт помог мне сделать четыре важных вывода. Первое: я полностью убежден, что Бог отвечает на молитвы. Его ответ на молитву и вернул меня к жизни. Второе: я не сомневаюсь, что Бог по-прежнему творит чудеса.
Очень многие читают о сверхъестественных явлениях, описанных в Библии, и думают: «Так было в библейские времена». Я убежден, что Бог продолжает делать более чем необычные вещи. И каждый день благодарю Господа за то, что я сам - живое, ходящее и говорящее чудо.
Третье: я хочу, чтобы в рай попало как можно больше людей. Я всегда верил в христианскую теологию, провозглашающую, что рай существует и это место для праведников. С тех пор как сам побывал там, я чувствую огромную ответственность за то, чтобы донести это до людей. Я не только хочу, чтобы люди попадали на Небо, но чувствую крайнюю необходимость готовить их к этому, чтобы они были уверены, что попадут туда после смерти.
Я думал о людях, гибнущих на дорогах. Некоторые использовали такие истории в евангелистских богослужениях ради устрашения, чтобы заставлять людей давать обеты Иисусу Христу.
Но благодаря своему опыту я считаю, что такие истории доказывают, что каждый может умереть в любую минуту. И не хочу, чтобы люди умирали без Иисуса Христа.
Наконец, один раз мы с Диком Уанрекером говорили о важности этой проблемы. Он понял, почему я так думаю. И я сказал ему: «Дик, Я опять хочу поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Хотя я, конечно, не могу поблагодарить вас так, как вы этого заслуживаете, за ваше повиновение Господу в тот дождливый день».
«Так поступил бы каждый», - сказал он и заплакал.
«Я не хотел вас расстраивать, - сказал я, недовольный тем, что заставил его плакать. - Это последнее, чего бы я хотел».
«Я плачу не из-за этого».
Прошло несколько минут, прежде чем он, наконец, взял себя в руки.
«Почему вы плакали?» - спросил я.
«Я думал о том, как приехал на место аварии и спросил полицейского, могу ли помолиться за вас. Так поступил бы каждый христианин. Хотя он сказал, что вы умерли, я знал, просто знал, что должен за вас молиться. Я мог думать только 6 90 минут на небесах о том, что вы страдаете, и хотел, чтобы вам стало легче. Я не сделал ничего особенного».
«Нет, сделали. Когда полицейский сказал вам, что я уже умер ... »
«Послушайте, Дон, если бы вы увидели маленького ребенка, выбежавшего на улицу, вы бы бросились к нему, чтобы спасти. Такова человеческая природа. Мы приходим друг другу на помощь, и я буду делать это всегда, когда есть возможность. И вы тоже».
Мы сидели в ресторане, и он сделал паузу, чтобы оглядеться вокруг. «Даже здесь мы окружены людьми, многие из которых, возможно, сбились с пути и отправятся в ад. И мы не скажем им ни слова о том, как можно обрести вечную жизнь. С нами что-то не в порядке».
«Вы совершенно правы, - сказал. я. - Мы готовы спасти тех, у кого кризис, но многие находятся в духовном кризисе, и мы ни слова не говорим о том, как из него выбраться».
«Вот почему я плакал. Я виноват в том, что молчал, что боялся говорить с людьми и не хотел быть откровенным».
Затем Дик сказал и позже повторил, что мои впечатления и его участие в случившемся освободили его. После этого он почувствовал смелость, чтобы говорить об Иисусе Христе, чего раньше не делал.
** Путешествие в рай как доказательство, что ад и рай существуют - Согласно Библии, ад и рай существуют. Описания, какой рай, где рай и доказательства того, что ад и рай существуют, мы находим также в многочисленных свидетельствах верующих и неверующих людей, совершивших путешествие в рай (и ад) во время физической или клинической смерти. Так что если Вы задаетесь вопросом "Существуют ли ад и рай?", просто поверьте, ответ однозначный: "Ад и рай существует". И все мы окажемся после нашей физической смерти в одном из этих "миров" - либо в раю, либо в аду.
Мы здесь:
Поделиться: Смотрите видео про небеса и ад на нашем сайте, а также читайте книги!
|
|
|
|
Спасибо что посетили наш сайт!