Господь говорит |
||
На пароход не пускают. В консульский отдел не пускают. Турецкая полиция арестовала. Когда нас выслушали, нам сказали: “Так из консульского отдела и позвонили, чтобы вас арестовали, потому что вы там надоели. Знаете, здесь вы ничего не добьетесь. Езжайте в Анкару”. Ага, в Анкару. А деньги? У нас ничего нет в карманах. Только паспорта граждан Советского Союза, а такой страны нет. Нет такой страны. Он говорит: “Какое ваше гражданство?” Мы говорим: “Ну, раз нет такой страны, значит, наше гражданство на небесах. Небесное. Самое верное”.
Ну что ж. Мытарства наши начались. То было на море, а теперь на суше. В Анкаре нас тоже не принимают - ни посольство России, ни посольство Украины, ни Организация объединенных наций, ни американское посольство, которое всегда говорили, что Советский Союз притесняет народ. Про американское правительство говорили, что диссидентов они принимают, христиан они принимают - никого они не принимают без денег. Свидетельствую и не боюсь. Были бы у нас деньги 5000 долларов на каждого, с удовольствием бы приняли. Нам так и сказали. А так как у нас только паспорта граждан Советского Союза, и больше ничего, то нас спокойно сдают опять в полицию. Каждый день мы приходили, то под одно посольство, то под другое. Каждый день этот день заканчивался в полицейском участке, потому что приезжала машина, нас забирала. В конце-концов полицейские взмолились: “Ну не ходите вы к посольствам. Ну не ходите - мы устали вас забирать оттуда”. Я говорю: “Ну почему? Зато нам тепло. Мы ведь ночь посидим возле вас в тепле”. Они перестали выезжать на вызов.
Пошли мы на вокзал - больше греться негде. Мы не знали, что в Анкаре вокзал закрывается в 23 часа, с последним поездом. Его моют, специальной сушильной машиной сушат, закрывают на ключ - и до первого поезда в половине шестого утра. Январь месяц, снег, красота и каменные скамейки. Деревьев-то нет в Турции. Вернее, есть, но они так редки, что, если растет дерево, а на этой площадке строится дом, то этот дом строится без этого угла, чтобы только не повредить дерево. Да, в Анкаре так - одни сплошные камни.
И мы ходим каждый день. А Господь, наш милостивый Господь, - мы Его хвалили, что это мы ходим, а не наши дети, что Он бережет наших детей, а мы - ну что ж. Мы знаем, что Бог не положит на наши плечи больше, чем мы можем поднять. Слава Тебе, Господи, что наказания Твои мягки, испытания Твои тоже во благо нам. Мы не роптали. Странно, правда? Но именно тогда укрепилась наша вера. Именно тогда мы поняли, что Господь водит Своими тропами. Слава Ему, друзья! Слава великая! Аллилуйя и аминь! Когда в очередной раз мы пришли вечером к вокзалу, вернее, погрелись немножко и вышли с вокзала, подбежал служащий и говорит: “Не уходи, не уходи, - он нам жестами показывает, потому что по-турецки мы не говорим, а он ни по-английски, ни по-русски, - Ну, не уходи. Побудь вот здесь, вот за этим деревом”.
Мы постояли за этим деревом. Мы не знали, почему мы там должны стоять, но, когда они помыли зал ожидания, высушили его, он нас позвал. Они пригласили нас в этот зал ожидания и закрыли на ключ. Знаете, какая радость - лечь на бетонный пол возле батареи? Лечь, обнять эту батарею и прославить Бога - друзья, это благословение! Это благословение было! Мы опять стояли на коленях и славили Бога. Но теперь мы стояли на коленях не в холодном снегу, не на каменной скамейке, а на теплом полу возле горячей батареи. Чудо!
Прошло еще несколько дней. Мы не ели. В общей сложности мы две недели ничего не ели (15 дней), кроме снега. И не страдали. Не страдали. Господь убрал от нас чувство голода. Мы решили: значит, Господь хочет, чтобы мы были в посте. Аллилуйя! Для славы Твоей, Господи, мы идем в этот пост, и Ты нам Сам скажешь, когда его снять!
Каждый день мы ходили отмечаться в полицейский участок. Каждый день мы просили вернуть нас в Украину. Мы всем уже надоели, только не нашему украинскому правительству. Оно было глухо и слепо.
Один раз приходим, а нам полицейский говорит (он уже ждет, он уже вертится, он уже ждет, когда мы придем отметиться): “Я нашел, нашел, нашел, нашел вашу церковь!” “Да ты что! И где?” Но это оказалась православная церковь. Мы пришли туда, в православную церковь. Мы рассказали священнику свою эпопею и попросили его: “Брат, мы верим в одного Христа, помоги нам. Помоги нам, чем можешь, помоги”. Знаете, что он сказал? - “Бог подаст” - и не разрешил даже остаться в церкви обогреться. И мы вышли. Мы сказали: “Пусть тебя Бог благословит за твою доброту, друг”. Я благодарю Бога, что у нас не было огорчения на сердце. Мы вернулись в полицейский участок и говорим: “Это была не наша церковь”. Он говорит: “Ну, как же? Это церковь Христа”. Мы говорим: “Нет. Там Христа нету в этой церкви”. Он удивился, но сказал: “Наверное, так, раз вы здесь”.
На следующий день, видно, так Господь расшевелил его сердце, что он не мог успокоиться. Он нам дает новый адрес и говорит: “А теперь я точно знаю, потому что там поют и Христа славят. Это там” “Где?” “В отеле “Best” “Ага, это уже может быть”, - решили мы. Мы неслись, как на крыльях, в этот отель. И мы узнали: да, снимает церковь евангельских христиан зал, но только в воскресенье, а это вторник. А это только вторник.
Назад мы шли и стыдили друг друга: “Что ты. Приободрись. Мы же уже нашли. Господь уже открыл. Значит, Господь не дает половиной, Он дает полной чашей”. Друзья мои, как часто мы произносим эти слова, совершенно не пуская их в разум и в сердце. Это к стыду своему говорю вам и к стыду вашему. А Господь говорит: “Верьте, даже тогда, когда другие не верят”. Верьте, потому что, когда Он дает, Он дает полной чашей. А, если не дает, Он не дает вообще, даже надежды. Господи, слава Тебе!
Мы дождались воскресения. Пришли в церковь. Да, это была наша церковь - евангельская церковь, в которой собирались пятидесятники и баптисты. Они хвалили Бога. Все, служба шла, боговдохновенная служба. Она велась на английском языке, но даже со своим скудным английским я все понимала, потому что там все говорил Господь мне. Мы укрепленные, молились. Счастливы были. Бог нас не оставил. В конце службы пастор видит новые лица, потому что эта церковь была работником посольств. С разных посольств были работники. И он нам говорит: “Представьтесь. Вы гости наши - представьтесь, кто вы”. Муж встал и говорит: “Мы христиане-пятидесятники с Украины, изгнанные за проповедь Слова Божьего, за свидетельство Божьего чуда”. “Где вы живете?” - он спросил. Так как словарный запас моего мужа тоже не очень велик, он говорит: “На вокзале”. Богатый американец-миллионер, ему в голову не пришло, что “на вокзале” - это буквально на вокзале, на полу, под батареей. Он решил, что это отель на вокзале. Он сказал: “Ну, пусть вас Бог благословит”.
Ну что ж. Мытарства наши начались. То было на море, а теперь на суше. В Анкаре нас тоже не принимают - ни посольство России, ни посольство Украины, ни Организация объединенных наций, ни американское посольство, которое всегда говорили, что Советский Союз притесняет народ. Про американское правительство говорили, что диссидентов они принимают, христиан они принимают - никого они не принимают без денег. Свидетельствую и не боюсь. Были бы у нас деньги 5000 долларов на каждого, с удовольствием бы приняли. Нам так и сказали. А так как у нас только паспорта граждан Советского Союза, и больше ничего, то нас спокойно сдают опять в полицию. Каждый день мы приходили, то под одно посольство, то под другое. Каждый день этот день заканчивался в полицейском участке, потому что приезжала машина, нас забирала. В конце-концов полицейские взмолились: “Ну не ходите вы к посольствам. Ну не ходите - мы устали вас забирать оттуда”. Я говорю: “Ну почему? Зато нам тепло. Мы ведь ночь посидим возле вас в тепле”. Они перестали выезжать на вызов.
Пошли мы на вокзал - больше греться негде. Мы не знали, что в Анкаре вокзал закрывается в 23 часа, с последним поездом. Его моют, специальной сушильной машиной сушат, закрывают на ключ - и до первого поезда в половине шестого утра. Январь месяц, снег, красота и каменные скамейки. Деревьев-то нет в Турции. Вернее, есть, но они так редки, что, если растет дерево, а на этой площадке строится дом, то этот дом строится без этого угла, чтобы только не повредить дерево. Да, в Анкаре так - одни сплошные камни.
И мы ходим каждый день. А Господь, наш милостивый Господь, - мы Его хвалили, что это мы ходим, а не наши дети, что Он бережет наших детей, а мы - ну что ж. Мы знаем, что Бог не положит на наши плечи больше, чем мы можем поднять. Слава Тебе, Господи, что наказания Твои мягки, испытания Твои тоже во благо нам. Мы не роптали. Странно, правда? Но именно тогда укрепилась наша вера. Именно тогда мы поняли, что Господь водит Своими тропами. Слава Ему, друзья! Слава великая! Аллилуйя и аминь! Когда в очередной раз мы пришли вечером к вокзалу, вернее, погрелись немножко и вышли с вокзала, подбежал служащий и говорит: “Не уходи, не уходи, - он нам жестами показывает, потому что по-турецки мы не говорим, а он ни по-английски, ни по-русски, - Ну, не уходи. Побудь вот здесь, вот за этим деревом”.
Мы постояли за этим деревом. Мы не знали, почему мы там должны стоять, но, когда они помыли зал ожидания, высушили его, он нас позвал. Они пригласили нас в этот зал ожидания и закрыли на ключ. Знаете, какая радость - лечь на бетонный пол возле батареи? Лечь, обнять эту батарею и прославить Бога - друзья, это благословение! Это благословение было! Мы опять стояли на коленях и славили Бога. Но теперь мы стояли на коленях не в холодном снегу, не на каменной скамейке, а на теплом полу возле горячей батареи. Чудо!
Прошло еще несколько дней. Мы не ели. В общей сложности мы две недели ничего не ели (15 дней), кроме снега. И не страдали. Не страдали. Господь убрал от нас чувство голода. Мы решили: значит, Господь хочет, чтобы мы были в посте. Аллилуйя! Для славы Твоей, Господи, мы идем в этот пост, и Ты нам Сам скажешь, когда его снять!
Каждый день мы ходили отмечаться в полицейский участок. Каждый день мы просили вернуть нас в Украину. Мы всем уже надоели, только не нашему украинскому правительству. Оно было глухо и слепо.
Один раз приходим, а нам полицейский говорит (он уже ждет, он уже вертится, он уже ждет, когда мы придем отметиться): “Я нашел, нашел, нашел, нашел вашу церковь!” “Да ты что! И где?” Но это оказалась православная церковь. Мы пришли туда, в православную церковь. Мы рассказали священнику свою эпопею и попросили его: “Брат, мы верим в одного Христа, помоги нам. Помоги нам, чем можешь, помоги”. Знаете, что он сказал? - “Бог подаст” - и не разрешил даже остаться в церкви обогреться. И мы вышли. Мы сказали: “Пусть тебя Бог благословит за твою доброту, друг”. Я благодарю Бога, что у нас не было огорчения на сердце. Мы вернулись в полицейский участок и говорим: “Это была не наша церковь”. Он говорит: “Ну, как же? Это церковь Христа”. Мы говорим: “Нет. Там Христа нету в этой церкви”. Он удивился, но сказал: “Наверное, так, раз вы здесь”.
На следующий день, видно, так Господь расшевелил его сердце, что он не мог успокоиться. Он нам дает новый адрес и говорит: “А теперь я точно знаю, потому что там поют и Христа славят. Это там” “Где?” “В отеле “Best” “Ага, это уже может быть”, - решили мы. Мы неслись, как на крыльях, в этот отель. И мы узнали: да, снимает церковь евангельских христиан зал, но только в воскресенье, а это вторник. А это только вторник.
Назад мы шли и стыдили друг друга: “Что ты. Приободрись. Мы же уже нашли. Господь уже открыл. Значит, Господь не дает половиной, Он дает полной чашей”. Друзья мои, как часто мы произносим эти слова, совершенно не пуская их в разум и в сердце. Это к стыду своему говорю вам и к стыду вашему. А Господь говорит: “Верьте, даже тогда, когда другие не верят”. Верьте, потому что, когда Он дает, Он дает полной чашей. А, если не дает, Он не дает вообще, даже надежды. Господи, слава Тебе!
Мы дождались воскресения. Пришли в церковь. Да, это была наша церковь - евангельская церковь, в которой собирались пятидесятники и баптисты. Они хвалили Бога. Все, служба шла, боговдохновенная служба. Она велась на английском языке, но даже со своим скудным английским я все понимала, потому что там все говорил Господь мне. Мы укрепленные, молились. Счастливы были. Бог нас не оставил. В конце службы пастор видит новые лица, потому что эта церковь была работником посольств. С разных посольств были работники. И он нам говорит: “Представьтесь. Вы гости наши - представьтесь, кто вы”. Муж встал и говорит: “Мы христиане-пятидесятники с Украины, изгнанные за проповедь Слова Божьего, за свидетельство Божьего чуда”. “Где вы живете?” - он спросил. Так как словарный запас моего мужа тоже не очень велик, он говорит: “На вокзале”. Богатый американец-миллионер, ему в голову не пришло, что “на вокзале” - это буквально на вокзале, на полу, под батареей. Он решил, что это отель на вокзале. Он сказал: “Ну, пусть вас Бог благословит”.
**
Господь говорит и в этом нет сомнений. Читая Библию мы можем увидеть массу примеров указывавших нам на это. Но слышим ли мы? Когда Господь говорит нам, Он использует всё вокруг обстоятельства, людей, природу и всё, что касается нас. Господь удивительным образом пытается достучаться до нас и всё это для того, чтоб мы имели отношения с Ним. Живые отношения в которых мы будем принимать, прямое участие. И слыша Его мы можем жить имея всегда Его победу и радость во Святом Духе. Но есть часть которую нужно делать нам и это прежде желание быть с Ним, а следующие это время отделенное молитве и Его слову. И пребывая в Его Духе, мы сможем ещё более четко слышать то, что Господь говорит нам и тем самым принести ещё больше плода для Его царства.
** Примечание редактора
Мы здесь:
Поделиться: Смотрите видео про небеса и ад на нашем сайте, а также читайте книги!
|
|
|
|
Спасибо что посетили наш сайт!